Принимаю душ и падаю ничком на кровать, где уже устроилась кошка, нагло присвоив часть принадлежащего мне пространства.

Возвращаясь к событиям сегодняшнего дня, останавливаюсь на блондинке, попавшей под колёса моей машины. Вполне обычная, ничем не выделяющаяся, но притягательная.

– Сказочник… – хмыкаю, вспоминая брошенное в меня напоследок.

И вот ничего особого не сказала, но внутри царапнуло, словно в это слово вложила все имеющиеся ругательства. Нутром чувствую, мне ещё представится шанс ответить.

Глава 6

Маша

Пока соседка обхаживает деда после ухода врача, провожу инвентаризацию вещей. Отсортированы и разложены по коробкам, по всем правилам Ефрема Ильича. Он аккуратист и считает, что у каждой вещи есть своё место в доме. Не любит перестановок и смены привычного, поэтому каждый предмет находится там, где и был почти пять лет назад, когда я покинула этот дом. Словно время застыло в высокой напольной лампе, уютном мягком кресле и овальном зеркале в деревянной массивной раме.

Вскрываю поочерёдно коробки и нахожу зимний комбинезон, свитера, нательное бельё и несколько пар дутых сапог, спасавших меня холодными зимами. Точнее, зимы здесь всегда холодные, но в особенные дни, когда заметает снегом и бушует метель, подгоняемая северным ветром, весь этот набор непременно пригодится. Моя дублёнка останется в шкафу до самого отъезда, не предназначенная для этой местности.

– Ты зачем всем сказал, что у меня жених есть? – спрашиваю сразу, как только за соседкой закрывается дверь.

– Уже передали, – вздыхает дедушка, перебирая ногами в сторону кухни.

– А ты сомневался? За Зоей не заржавеет.

– Собирательница сплетен, – плюётся и сыплет ругательствами. – Достали они меня: «Что Маша? Как Маша? С кем Маша? Устроилась в Москве? А замуж когда? А дети? Тебе, Ефрем Ильич, правнуков нужно успеть понянчить». Любопытство кошку сгубило. И эти туда же. Затихнут немного, а потом по новой те же самые вопросы… Вот я и ляпнул, чтобы отвязались.

– Отвязались?

– Куда там! – всплёскивает руками. – Подробности же нужны: кто, что и с кем! Выведать, выспросить, вытянуть…

– А ты что? – уточняю, чтобы понимать, какой версии придерживаться в случае, если Зоя не единственная, кто желает покопаться в моей личной жизни.

– Сказал: приличный мужчина, бизнесмен, владеет свои делом… В общем, что первое в голову пришло…

– Ну спасибо, – вздыхаю, запоминая версию деда. – А если в реальности он окажется доставщиком пиццы, который живёт на съёмной квартире?

– Скажешь, что с бизнесменом рассталась.

Вот так просто. Ну дедушка… Удружил так удружил, ничего не скажешь.

– Как всё просто у тебя.

– Манюнь, ты и меня пойми. Достали эти свиристелки, под кожу влезут, прогрызут, просверлят, но своего добьются.

– Деда, ты вроде у меня не из болтливых, – с укором смотрю на родного человека. – По крайней мере, я раньше не замечала, чтобы ты откровенничал со всеми подряд.

– А я не со всеми, только, как назло, когда звонок от тебя, так Римма рядом крутится и ухо греет – никуда не деться. Там слово выхватила, тут кусочек – и всё, через два часа весь посёлок в курсе, что в твоей жизни происходит. Ругаю её, а она извиняется и вновь за своё. Ай, – отмахивается, опускаясь на диван и шаря рукой в поисках пульта от телевизора.

– Так ты подальше от неё отходи или звонок скидывай, а перезванивай, когда один. Сложно?

– А вот сложно, – качает головой, – тебе ещё не позвони, когда хочешь. Ты у нас деловая, занятая, вечно торопишься, бежишь куда-то… Поэтому и не пропускаю звонки.

– То есть теперь я виновата?

– А кто? Я, что ли?

– Отлично! И как я не поняла? – хлопаю себя ладонью по лбу. – Весь посёлок в курсе моей личной жизни только потому, что я звоню не вовремя. Замечательно, – бурчу себе под нос, топая на кухню.

– Мань, не бери в голову. – Голос дедушки доносится из соседней комнаты. – Поболтают и забудут.

– Зоя не забудет, – разговариваю сама с собой полушёпотом. – Уверена, она не забыла, как утащила все мои вещи, пока класс был на физкультуре, а потом я нашла их в мусорке у дверей школы.

И как сегодня не припомнила при встрече – удивительно. Больше в этот магазин не пойду. Лучше потратить полчаса, но закупиться в другом.

Вспоминая свой поход за продуктами, неосознанно тянусь ладонью к правому боку. Слегка придавив кожу, ощущаю саднящую боль, а подняв край свитера, вижу потемневшее пятно, которое завтра станет синяком. Открываю верхний ящик комода, который дедушка по-прежнему использует для хранения лекарств, и нахожу подходящую по показаниям мазь. Щедро натираю ушиб, постанывая от боли, и мысленно ругаю Сказочника, который был невнимателен за рулём.

В одном он прав: одежда и обувь неподходящие. Высокие каблуки неустойчивы на скользкой, укатанной дороге. Благо мужчина успел среагировать и вовремя остановиться, а то прокатилась бы с ветерком на капоте машины, костей бы потом не собрала.

В который раз за день вспоминаю его лицо, силясь представить без бороды, и не понимаю, кто предстал передо мной. Перебрав всех знакомых мужчин его возраста, не нашла ничего похожего, отчего прихожу к выводу – приезжий. Охотников здесь всегда достаточно: приехал-уехал – никто не вспомнит. Но Сказочник, кажется, здесь не впервые, а одежда указывает на городского жителя. Не из дешёвых, брендовая, качественная и хорошо узнаваемая, если периодически прохаживаешься по торговым центрам. Мы с Кристиной ищем что-то поскромнее, но не отказываем себе в удовольствии поглазеть, удивляясь ценникам на, казалось бы, обычные вещи.

Заглядываю в комнату, где на диване посапывает дедушка. Укрываю, забирая пульт и выключая телевизор, а затем иду в свою комнату.

Устала. Перелёт, рыхлый сон в самолёте, пересадка и дорога домой, беготня весь день. Да и разница во времени даёт о себе знать, нарушая привычный режим организма. Переворачиваюсь и охаю, ощутив боль. Весёлая ночка мне предстоит. Проверяю сообщения и звонки, которых накопилось немало, уделяя внимание письму от Власова, в котором он требует, чтобы я вернулась через неделю и не забывала достучаться до Мельникова. С удивлением отмечаю, что абонент, то есть глава «МельникГрупп» появлялся в сети час назад, но, набрав номер, слышу привычное «недоступен». Не суждено мне связаться с мужчиной, поэтому просто дождёмся окончания аукциона и подписания контракта. Что-то мне подсказывает, что Власов зря паникует, думая о худшем. Некоторое время ворочаюсь, но усталость берёт верх, и я проваливаюсь в сон.

Так крепко сплю, что когда ощущаю прикосновение к плечу, отмахиваюсь, желая понежиться в постели и порадоваться неожиданному отпуску не по своему желанию. Но вспоминаю о состоянии деда и резко поднимаюсь, хватаясь за бок.

– Тихо-тихо. – Дедушка ласково гладит по плечу, успокаивая мой взбесившийся организм. – Это я.

– Что-то случилось? – тру глаза, осматривая деда. – Зачем так рано разбудил?

– Рано? Обед уже.

Бросив взгляд на часы, понимаю, что он прав, но мне кажется, что я только закрыла глаза, а меня уже подняли. Потираю ушибленное вчера место и тихонько стону.

– Манюнь, что такое? – Родной человек встревоженно меня осматривает, а затем приподнимает край пижамы и присвистывает. – Это тебя в Москве, что ли, так? Кто? Почему? – сыплются вопросы, пока дедушка вертит меня, осматривая заодно и спину.

– Это меня Сказочник так… – бурчу под нос, сползая с кровати и шаря в поисках тапочек.

– Кто?!

– Мужик какой-то вчера перед магазином наехал. Ну как наехал, чуть в бок подтолкнул и вот, – показываю пальцем на бордовый синяк.

– Кто такой? – Дед выпрямляется, принимая боевую стойку. Даже о недомогании забыл, когда речь зашла обо мне.

– Не знаю, – развожу руками и иду в ванную. – Сказочник какой-то. – Не закрывая дверь, чищу зубы и умываюсь. – Неместный точно. Наверное, из заезжих. Охотник, а может, просто ценитель природы или фотограф. Нива у него, тёмно-синяя. Номера наши.